Взрослым: хотелось бы немного прояснить воп­рос о "низшем" и "высшем" качестве воли. Мож­но легко заметить, что человек, двигающий горы во имя личного, часто при всем желании оказы­вается не готов к длительному и бескорыстному труду на общее благо, хотя и хорошо видит его привлекательность и величие.

Это происходит в силу того, что, аппарат воли, без определенных развитых центров, не готов подчиняться и слаженно работать под началом духовного естества. К этому следует прибавить влияние низшей природы, вскармливаемой и ук­репляемой долгие годы, которая дезорганизует работу "духовных центров". Бесславный конец многих возвышенных желаний и побуждений бе­рет начало в детстве, когда взрослые, являя со­бой пример или рекламируя жизнь во имя лич­ных эгоистичных интересов, сами того не желая, направляют ребенка на развитие низшего естества. Так с детства возникает серьезная диспро­порция между волей "низшей" и "высшей" Что­бы благие и прекрасные начинания не повисали в воздухе, а претворялись в опыт, питающий со­знание, нужно всячески стимулировать возвы­шенные желания и в этом направлении закалять волю.

†° Какие желания, такая и воля.

Воля послушно служит желаниям человека Хо­рошей или плохой ее делает человек.

á Одну и ту же силу рук можно использовать, чтобы обидеть другого человека или, наоборот, помочь ему и защитить.

†° Воля, служащая личному благу, и воля, служащая общему благу...

†° Необходимо упражнять волю в добрых делах, тогда доброе начало в человеке становится сильнее...

†° Как останавливать плохую волю и не давать ей действовать..

Чтобы не наделать с помощью воли плохих дел, нужно специально ослаблять плохие и безобраз­ные желания и не давать им расти. Вначале надо учиться уменьшать свой интерес ко всему плохо­му (не отвечать на плохое всем сердцем), для того чтобы плохие желания не успели напитаться си­лой сердца (собранная и слаженная реакция все­го естества, откликающегося на безобразие). Если же плохое некрасивое желание все же возникло, нужно поскорее выбросить его из головы, поста­раться о нем забыть. Если забыть его не удается, то нужно не дать ему расти: стараться его не про­думывать (или думать об обратном, о том, что может разрушить желание), чтобы оно не обрас­тало и не увеличивалось мыслями.

Как Жираф сам себя наказал

Вы и представить себе не можете, как много и усердно мог трудиться Жираф для самого себя. Для получения удоволь­ствия он мог часами, не переставая, вы­тягивать шею и срывать верхние веточки с деревьев с самой сочной и чистой ли­ствой. Что из этого вышло, вы все, ко­нечно же, знаете. У него вытянулась длин­ная шея, которой Жираф очень любил по­хвастаться. Гордо выставляя ее всем на­показ, Жираф всюду ходил важно, с высоко поднятой головой и смотрел на всех сверху вниз. Он был уверен в том, что с такой шеей нигде не пропадет и всегда сможет достать еду там, где другим бу­дет не под силу.

Если говорить честно, то Жираф имел сильную волю и был трудолюбив. Но умел работать он помногу и без отдыха лишь тогда, когда знал, что за свой труд полу­чит выгоду и вознаграждение.

Но просто так, от чистого сердца, Жираф работать не хотел и не мог. Как только Жираф слышал просьбу или пред­ложение сделать доброе дело бесплат­но, желание работать у него сразу же про­падало, воля куда-то улетучивалась, и трудолюбивый Жираф вдруг оказывался лентяем. Даже просто помочь наклонить веточку какому-нибудь голодному зверь­ку ему казалось трудным делом. А когда один раз Еж попросил жирафа сорвать высоко растущее яблоко, он услышал гру­бый ответ:

– У тебя у самого шея есть, вот и тяни ее, как я. А не можешь, тогда собирай гни­лые яблоки прямо с земли или ешь пыль­ную траву.

В общем, Жираф мало кому нравил­ся. Да и как может нравиться тот, кто умеет работать лишь для самого себя, а для других пальцем боится пошевелить. Но Жирафа это отношение к нему зве­рей не интересовало. Желая жить еще лучше и ища себе самых вкусных листь­ев, он продолжал трудиться изо всех сил и благодаря своей развитой воле мог подолгу, не уставая, тянуть свою шею.

И вдруг однажды в вытянутой шее Жирафа что-то хрустнуло, она, согнув­шись, оказалась на земле. Никак Жира­фу не удавалось поднять голову с земли и распрямить свою слишком длинную шею. После этого несчастья он мог хо­дить только задом наперед и есть одну лишь пыльную траву, потому что его шея и голова волочилась за ним по земле, словно толстый хвост.

– Кто же это так наказал Жирафа, кто свернул ему шею? – думали и гадали все вокруг. А кто-то даже тихонько злорад­ствовал и про себя думал:

– Так ему и надо.

Так бы и жил Жираф, влача за собой свою голову, если бы не один случай. Од­нажды разбушевалась гроза. Невиданной силы ливень обрушился с неба, и вскоре повсюду на земле появились широкие по­токи грязной дождевой воды. Вода все прибывала и прибывала, а ливень все не переставал. Звери, почуяв беду, стали спасаться. Ища возвышенных сухих мест, они все разбежались кто куда. И только один Жираф совсем не знал, куда ему идти, потому что не мог поднять голову из травы. Задом наперед он метался в разные стороны, но куда бы он ни пошел, кругом оказывалась вода, которая посте­пенно стала затоплять всю землю. Вско­ре рот Жирафа оказался в воде, дышать носом ему было все труднее и труднее, он стал захлебываться. Кругом не было никого, кто мог бы ему помочь.

– Так мне и надо, – с горечью думал Жираф, – Я сам виноват, что мне не по­могли. Я тоже не помогал и всегда ста­рался работать лишь для себя самого...

И вдруг под своей шеей Жираф по­чувствовал что–то колючее, Это был Ежик. Он изо всех сил старался приподнять го­лову Жирафа над водой, пытался спасти его, но у него ничего не получалось. И тут совсем нечаянно Еж уколол Жирафа своими иголками. Тот вскрикнул от боли, дернул шеей, и в ней опять что–то хруст­нуло. После этого Жираф с легкостью поднял свою голову и от радости даже подпрыгнул. Теперь он, как и раньше, мог запросто двигать и тянуть свою шею. Внизу под собой он увидел Ежика, который, стоя наполовину в грязной воде, тоже прыгал и радовался вместе с ним.

Неожиданно что-то потеплело в гру­ди у Жирафа, что-то проснулось в его сердце. Несмотря на то, что Ежик был очень колючий он посадил его к себе на шею, и они вместе отправились искать безопасное место.

После того несчастного случая и пе­режитой опасности Жираф стал совсем другим. Теперь во время сильных дождей он не прячется, как все остальные, а хо­дит по воде и помогает всем, кто попал в беду. Словно кран, Жираф достает из воды тонущих зверьков и ловко подсажи­вает их высоко на деревья. А не бояться трудностей, храбро переносить дождь, ветер и страшные грозы ему помогает его сильная воля, которая изменилась и ста­ла доброй и красивой.

– Как невероятно быстро он изменил­ся и стал добрым, – удивлялись звери, – неужели с Жирафом произошло какое-то чудо?

Но Жираф знал, что никакого чуда не произошло. Просто, оказавшись в беде, он многому научился и понял красоту доб­ра. А еще ему очень понравилось помо­гать другим. Спасая других, он получал огромное удовлетворение, особую ра­дость и чувствовал себя по-настоящему счастливым.

[?] – Кто наказал Жирафа, из-за чего он свернул шею? (Он сам из-за своего эгоизма и низшей сильной воли, которая служила его низким, эгоистичным же­ланиям).

– Благодаря чему Жираф так быстро изменился? (В беде, лишениях и испытаниях учатся лучше и быст­рее, чем в радости, достатке и спокойствии)

– Что помогало Жирафу работать во время грозы и дождя? (Его сильная воля, которая служила добрым возвышенным желаниям)

– Что делает волю доброй или злой, низкой или возвышенной'' (Желания).

– Какие качества вы заметили у Жирафа в начале сказки? (Жадность, высокомерие, самоуверенность, хвастовство, грубость, безжалостность, корысть, эгоизм и эгоистичное трудолюбие).

– Какие качества вы заметили у Жирафа в конце сказки? (Самоотверженность, смелость, стойкость, бес­корыстие, чувство ответственности за жизнь других).

– Похоже на правду то, что, помогая попавшим в беду, Жираф получал больше удовлетворения, радос­ти и счастья, чем когда работал лишь для самого себя?

– Почему люди чаще работают для себя и за воз­награждение? (Низшую радость легче получить, чем высшую, спуск легче подъема, и люди часто ищут лег­кого). [По сравнению с радостью высшего естества ра­дость низшего естества иного качества, скоротечна, быстро пресыщает и обязательно сменяется равными по силе спадом настроения и подавленностью].